Иосиф Хусенский: +7(911) 2323626

          В течение достаточно долгой и насыщенной событиями жизни, я уже с детства был тесно знаком с тем, что такое подпольный, то есть нелегальный, иначе запрещённый бизнес. Мои родители ежедневно творили чудеса бизнес смекалки и невероятного человеческого мужества. И всё ради того, чтобы быть (жить, есть, одеваться) не хуже других. У них не было ни образования, ни хорошей специальности, как у тех других, кто мог воровать на работе, или тех, кто работал не рабочим за копейки, а инженером, врачом, адвокатом, офицером,  за достойную зарплату, и что особенно важно, соответствующий высокий социальный паёк. Дающий право на отдельное жильё и доступ к спец распределителям или блату. Ведь в то время, всё (бытовую технику, одежду, путёвки в санаторий) можно было купить по блату за двойную или тройную цену или получить доступ по мизерной цене от государства. А отдельное жильё получали только номенклатурные работники. К которым мои родители в то время не относились.
           Наша семья, единственная полная, из 6 семей этого дома жила в  коммунальной квартире на втором этаже (мансарде) с общей кухней, разделённой на два отдельных жилища. До ремонта в 1955 году в квартире жили 3 семьи. Мой папа еженощно и ежевечерне шил тайно сапоги на продажу. Шил папа, а мама была соучастницей сокрытия бизнеса и менеджером продаж. Шить сапоги это значит стучать, по голове ниже живущих соседей. И хотя на дворе были 1955-1960 послевоенные годы, и в СССР такая деятельность была категорически запрещена. Они на свой страх и риск продолжали упорно и отважно трудиться. И что самое поразительное в этой истории, что их никто из соседей не выдал. Хотя они нам завидовали, и как евреев не любили. Видно ненависть к постылой советской  власти и её порядкам была ещё сильнее. Жили мы тогда в городе Пинске. Это бывшая территория западной Польши. Территория нагло отобранная у Польши в 1939 году.

            Мои родители родились в Соседней области Белоруссии Гомельской. Близ города Мозырь. Недалеко от того места, где построена Чернобыльская АЭС. Но после войны из эвакуации людям, всё равно было куда ехать. Родные жилища после войны и немецкой оккупации были всё равно разорены и уничтожены. А Пинск в экономическом плане был более предпочтителен, чем Мозырь. Они оба после войны оказались в Пинской Типографии. Где и познакомились. После армии, через пару лет работы резчиком в типографии, папа вернулся к своей привычной с детства родовой деятельности. Он был потомственный сельский сапожник. Наверное, этому способствовало и увеличение нашей квартиры до 2-х комнат. После капитального ремонта дома.

            Вот так в возрасте 5 лет я впервые ощутил страх разоблачения,  замешанный на надежде будущей лучшей жизни и запахе ацетона. В принципе  любого бизнесмена, если он в здравом уме, всегда преследует страх грядущей  неудачи. Но этот страх, который ещё именуют риском ни по каким параметрам  не может сравниться со страхом разоблачения подпольной цеховой  деятельности в послевоенной Социалистической  Белоруссии.  

            Мои родители постоянно рисковали и боялись и всегда хотели, чтобы я  никогда подобным трудом не занимался. Они мечтали, чтобы я получил после  школы образование. Какое-нибудь специальное. Окончил техникум. Им было  всё равно кем. Лишь бы не занимался тяжёлой физической работой Об  институте они даже не мечтали. Они даже не смели думать о том, что я,  болезненный и еле учащийся на тройки мальчик из необразованной семьи  сельских евреев мог бы в будущем стать врачом или инженером и жить в  большом городе. Главное для них было, чтобы я не был рабочим на тяжёлой работе. Они наверное, даже не осознавали, что самым тяжёлым фактором в их работе была не физическая составляющая, а психологическая и эмоциональная. Они просто хотели, чтобы я жил хорошо, но без постоянного, удушающего радость жизни, страха. Жил сытно, но без необходимости заниматься запрещённой деятельностью. И жил бы не в Пинске маленьком районном городке, а где-нибудь в большом столичном городе с театрами и музеями. Я их все тайные чаяния со временем выполнил с лихвой.
            По детской наивности, я не понимал всей тяжести положения нашей семьи, но косвенно меня это всё равно коснулось. С одной стороны. Я по жизни имею прекрасную и уникальную по силе и ценности практическую школу эффективного ведения мелкого бизнеса в неблагоприятных условиях. А с другой стороны  - мощнейший страх от разоблачения кем-то ведения  бизнеса не по правилам рынка. А по другому в России его вести просто невозможно.

            Наличный приток денег был такой, что можно было легко ежемесячно покупать 4-5 тысяч единых проездных карточек на все виды транспорта. Я помню, она тогда стоила - 6 рублей. Другой эквивалент в период галопирующей инфляции, как-то не приходит в голову.  В магазине и я и жена покупали всё, что видели. Цена не имела значения. Деньги текли рекой и сквозь пальцы. Тратились почти все без остатку. Застолья, обеды в ресторане и дома, отдых на природе, сауна с большим количеством нахлебников и "друзей"много шмуток, безделье: - вот такая жизнь у меня сложилась к концу 1993 года.
          В 1994 году я убежал от этой рутины в Гербалайф. Сначала ничего не понимал и тратил налево и направо ранее заработанные деньги. И пока кооператив, который я пустил в свободное плавание, ещё приносил какие-то деньги - я не осознавал, что такое МЛМ. И что такое бизнес в МЛМ. В 1995 году поток из кооперативы иссяк. А в МЛМ, я умел только тратить, но не зарабатывать. Навыки из кооператива не годились в сетевом маркетинге. В кооперативе я был единственным успешным продавцом, который сам продавал услуги, но которые обслуживали другие. В кооперативе я был вне конкуренции. Хозяином продаваемых мною услуг. 

         За "поглаживание" по головке, за похвалу готов бесплатно горы сворачивать ради того, кто хвалит. Это называется работать за признание. Линия жизни такого человека напоминает сплошной зигзаг. Она является  выражением тех сил, которые на него воздействовали в определенные моменты его жизни. Жизнь (личная, деловая, общественная) такого человека, такая же организованная и упорядоченная,  как жизнь пушинки тополя на ветру. Она двигается туда, куда ветер дует.Так же ведёт себя по жизни и человек с низкой самооценкой. А таких "успешных" взрослых у нас в стране среди людей старшего (старше 40 лет) возраста - 99,9%.
          Такой печальный "диагноз" для человека обратим. Если он это сам поймёт и начнёт искать выход. А выход всегда есть. Это я, Вам точно могу сказать. Доказательство этому - моя личная история. И моя нынешняя жизнь. Счастливая, мною выбранная жизнь.